Евгений Щепетнов - Манагер [СИ]
Снилось мне, что я дерево - не то, большое, а то, каким оно было до того - молодое шустрое деревцо, весело сосущее корнями питательные вещества из размякшей сырой почвы. И так это было вкусно и хорошо, и так приятно...
Я проснулся с хорошим настроением - рука не болела, и даже есть не хотелось, а в теле такая бодрость и свежесть - сам удивился, и поспал-то всего часа два. Некогда думать - бежать надо. И я побежал дальше.
Глава 4
Уже двое суток я шёл лесами, забирая вправо от реки - прикинул, что ловить меня должны как раз вдоль неё, а значит, моя задача уйти от неё в противоположную сторону. Переправляться, по понятным причинам, я не собирался, и других вариантов, означало, у меня нет. Лес большой, найти там трудно - это ещё партизаны доказали. Так что я пёр и пёр через джунгли, наугад придерживаясь направления в сторону моря. Обнадёживало одно - море я никак не обойду, а как уткнусь в море, так пойду по берегу влево, до города. Конечно, мне приходило в голову, что там мне не будет очень-то сладко - ну, пришёл я, в порт, к примеру, и что? А где гарантия, что меня опять не захватят и не обратят в раба? Сейчас я даже ниже раба по статусу - совсем никто, животное, бродящее по джунглям. Даже за раба кто-то ответит - он кому-то принадлежит, а я не принадлежу никому и никому не нужен. От чувства своей беспомощности и потерянности у меня просто слёзы накатывались на глаза.
А в остальном моё путешествие было вполне удовлетворительным - болота возле реки сменились вполне проходимыми и сухими тропами, вытоптанными в густых зарослях разнотравья, громадных грибов и цветов, постоянно попадались кусты какого-то растения, на которых висели жёлтые с красным боком плоды, размером с кулак, вкусом напоминающие сразу и орехи, и яблоки - их плотная сахаристая мякоть прекрасно утоляла голод. Да и голод-то был для меня понятием отдалённым - я почти не хотел есть. Вернее так - есть я начинал хотеть примерно во второй половине дня, а с утра был вполне бодр, весел и полон сил.
Заметил - что это действовало только тогда, когда я ложился спать на земле, если я забирался на ветку, то просыпался утром голодным, злым, уставшим - проверил.
Раненая рука меня не беспокоила, более того - рана затянулась и на её месте остался только небольшой шрам. Объяснить я это не мог, поэтому задвинул размышления о случившемся в самый дальний закоулок мозга.
На третий день я стал ощущать чьё-то присутствие - вот не вижу никого впрямую, но - мелькнёт тень на периферии зрения, затихнут кричащие птицы, или наоборот разорутся - как я читал, это признак того, что меня кто-то преследует, зверь или человек. Если бы это были люди - скорее всего я бы уже лежал связанный, или вообще валялся со стрелой в спине, однако ничего такого не случалось.
Однако, всё-таки, это были люди.
Уже под вечер, когда я перелез через толстый ствол упавшего дерева, возле куста со знакомыми сочными жёлто-красными плодами, увидел несколько людей, практических голых, только на причинном месте был приделан какой-то сосуд - вроде выдолбленной сушёной тыквы. Мне сразу вспомнились земные аборигены из джунглей - они носили что-то подобное, и чем сосуд был больше, тем важнее был воин. Мне кажется, что это соответствует желанию некоторых мелких людей купить автомобиль как можно большего размера - джип, величиной с дом, к примеру - чем это не современный сосуд на причинном месте? Сколько раз я наблюдал, как тип в таком джипе медленно-медленно переползает рельсы, возвышающиеся над мостовой аж на сантиметр. Для него джип не средство преодоления пространства и бездорожья, а вот такой написьник - и чем он больше, тем важнее и значительнее чувствует себя этот хозяин жизни. И теперь скажите - далеко ли мы ушли от этих голых дикарей?
Так вот - дикари были голыми, в написьниках, лица разрисованы белой краской - ну что у них такая тяга к белой краске в джунглях?! А! - вспомнил - белый цвет у многих народов означает, что хозяин разрисованного лица имеет отношение к отправке на тот свет - белый цвет, цвет траура, цвет загробного мира. Эге-ге...не нравится мне их цвет...не хочу я не тот свет. Что там говорил Аркан? Не делать резких движений, не угрожать, не нападать.
Кстати сказать - аборигены стояли вполне спокойно и не выказывали никаких признаков агрессии - стоят себе и смотрят на меня, как на бегающего во дворе щенка. Один из них отделился от группы и плавными движениями, так, что не хрустнула ни одна хворостинка на земле, подошёл ко мне.
Минуты три мы рассматривали друг друга - абориген был черноволосым, сероглазым, довольно смуглым - там, где не было белой краски, пропорционального сложения - худощавый, как и все тут, не толстый, и самое главное - ниже меня, на полголовы. Он осмотрел меня, осторожно протянул руку и пощупал мои плечи, которые были шире его плеч чуть не в два раза.
То, что он нащупал, ему, видимо, понравилось, и абориген повернулся к своим товарищам и сказал что-то на странном щёлкающем, как будто птичьем языке, напоминающем токование глухаря. Подумалось - а ведь он ко мне спиной повернулся. Значит, доверяет? Доверяет - не доверяет. По крайней мере врагом не считает, как я понял. И это хорошо...
Абориген повернулся ко мне и что-то прощёлкал на своём языке. Я подумал, и ответил - на языке рабовладельцев:
- Я не понимаю!
Абориген подумал, кивнул, и на ломаном имперском сказал:
- Идти со мной. Нет больно. Нет смерть. Гость.
Я кивнул головой, абориген довольно улыбнулся - выглядело это довольно странно - белая маска разошлась в сторону, как у персонажа театра Кабуки, и зашагал по незаметной тропе.
Я последовал за ним, остальные аборигены сзади меня. Всем телом ощущалось их присутствие сзади, а мысли о том, что в любой момент могу лишиться жизни, не способствовали спокойствию духа. Впрочем, по здравому размышлению, у меня было гораздо больше шансов получить нож в спину от моих современников, чем вот от таких дикарей. В их понятии всегда было слово 'табу', по отношению к гостям - гостя нельзя убивать, нельзя его есть, обижать - если он соблюдает законы племени и тоже не нарушает табу. Вообще-то это скользкая и непредсказуемая штука - что есть табу, а что не табу? А как добиться, чтобы тебя признали гостем? Ведь есть ещё такое понятие как 'чужак', и во многих языках 'чужак' и 'враг' обозначаются одним словом.
Вспомнилось, как в мордовских лесах, не так уж задолго до революции, местные жители привязали к дереву и оставили в лесу в жертву богу леса - Киреметю случайно попавшего к ним чужого - даже какое-то расследование царских властей было по этому поводу. А ведь всего прошло полторы сотни лет...что такое полторы сотни лет по сравнению с сотнями миллионов лет.
Эти мысли бились у меня в голове, когда я смотрел в смуглую спину идущего впереди аборигена, ведущего меня по тропинке - с интересом отметил, что москиты его тоже не едят, и сделал зарубку в голове - спрошу попозже, как они этого добиваются.
Шли мы около двух часов - я понял, что каким-то образом, в своих блужданиях по джунглям, я практически вышел на деревню аборигенов, спрятавшуюся с густых джунглях.
В ней было около сорока хижин - по меркам древнего мира, это было довольно большое племя. Грубо прикинул - если в каждой хижине человек пять обитателей - двести человек народа. Нет, гораздо больше - это взрослых человек пять, а сколько детей? Значит - раза в три, минимум, больше, если со стариками и детьми. Много это, или мало? Для Земли - мало, для Машрума..а что для Машрума? Я ведь его ни черта не знаю. Хватит делать предположения, надо выкинуть их из головы и пока что просто выживать, насколько мне это позволят. Никогда не думал, что со мной могут приключиться такие дикие события, и ещё, нечто странное со мной происходит - с тех пор, как я попал в этот мир, у меня, как будто бы, выключили обычные для человека чувства - основным из которых является страх. Нет, не выключили - притупили. Я боюсь, да, но, почему-то, мне не верится, что меня могут убить, так, что ли...опять не так! Вот не могу передать этого - вот могут убить, я это понимаю, не хочу этого, но этакого всепоглощающего ужаса, подавляющего волю и заставляющего вместо борьбы усесться на землю и принять свою гибель с тупой покорностью, у меня нет. Наоборот, у меня откуда-то взялась ТАКАЯ безумная, дикая бесшабашность, что сам себе удивляюсь.
И ещё - пробило на юмор - иногда хочется просто дико хохотать над тем, что со мной происходит. Может я слегка спятил во время переноса на Машрум? Если так - то это хорошее сумасшествие. В этом мире надо быть немного безумным...
Мой провожатый резко остановился, так, что я чуть не воткнулся ему в спину, обернулся, и сказал:
- Вот эта хижина идти. Тебя ждать Хранитель. Говорить правда, не бояться. Друзья.
Он ободряюще улыбнулся, и неожиданно подмигнул правым глазам - мол, не тушуйся! Этот жест был таким неожиданным и земным, что я остолбенел и захлопал глазами - вот тебе и дикари, наличие ноутбука и мобильника ещё не означает цивилизованности, а краска на лице и копьё в руках не означает глупости.
